тем больше странностей его магии подмечала Айша. Цвет и звук заклинаний всегда отличался от таковых же у альгодов, что девушка обычно списывала на принадлежность Амира к другой расе. Также она не ожидала, что сила его магии будет сопоставима с Магир-аль-Годами, хотя парень и сдерживался специально, о чем Айша, конечно же не ведала.

С каждым месяцем Амир постигал всё больше и больше знаний, он начал понимать, что вскоре Айша больше не сможет его ничему научить. Но ему этого было и не надо, ведь в голове уже созрел план. Древний ритуал, с помощью которого еще слабая и малочисленная раса альгодов сотни лет назад призывала невероятной силы и ума существ из других планов и миров. Ритуал это был по своей сути контрактом, по которому маг отдавал какое-то количество маны в обмен на выполнение одного приказа.

Эта безумная идея мгновенно захватила его разум, он стал жить ей. У Амира даже не было сомнений, его не волновало то, что ритуал мог быть выдумкой, легендой, простой чушью, придуманной одним старым альгодом, чтобы развлекать детишек. Почему-то он был уверен… А вероятнее — просто схватился за соломинку, отчаянно веря, что та была его спасительной веревкой. Он ведь наконец нашел способ совершить задуманное, естественно, он не хотел от него отказываться и подвергать сомнениям.

И вот одной ночью 30-летний Амир со всей осторожностью и скрытностью перемещался по комнатам своего небольшого домика, собирая вещи. Ничего ценного у него не было, и он просто складывал в сумку всё, что вероятно могло бы пригодиться: одежда, посуда, несколько книг, какое-то количество еды…

Легкий дождик стал барабанить по стеклу окна, а ветер уже раскачивал тощие ветки елей. Одним словом, стояла не самая лучшая погода для путешествий. Но она была подходящей для начала грязного и определенно кровавого пути, что приведет Амира только лишь в одно место — могилу, и ему еще сильно повезет, если его хотя бы похоронят.

Парень последний раз взглянул на девушку, чьи локоны освещали затененные доски и помятую постель. Девушка, с которой он был знаком почти треть своей жизни. Он попытался заглянуть в себя, дабы понять, что он чувствовал, покидая её. Но в глубине души его встретила лишь липка и густая тьма. Она уже давно перестала страшить его, стала чем-то родным. И вот теперь он наконец был готов отдаться ей…

Он стоял на улице, и холодный дождик приглушенно постукивал по жесткой ткани плаща. Лужи понемногу росли, пожирая землю, а в них отражалась полная луна, укутанная серыми тучами, точно шарфом. Тяжелая подошва сапога шлепнула по воде, и та пошла волнами, которые отразили искаженное лицо Амира — угловатый подбородок, четко выраженные скулы, недельная щетина и мешки под глазами, что больше напоминали две дыры, которые могли вести лишь на самое дно его застеленной густым туманом души.

* * *

«Настоящее время»

Старый герой брёл по пустыне Срединных земель, продираясь сквозь бурю и переставляя тяжёлые подошвы сапог по густому песку.

Виды безжизненных земель и осколки чего-то прошлого пробуждали в нём давние воспоминания — обида, гнев, жалость к самому себе и наконец укоры совести за то, что совершил когда-то. Он много размышлял. Бермунд понимал, что во многом был не прав, и именно поэтому сейчас он, закаленный многими сражениями воин, повидавший определенно всё, что только можно было, шёл признавать свою вину, шёл на примирение в надежде на понимание и помощь. Старому человеку было нелегко решиться на такой шаг, но именно его мудрость лет позволила понять, что без паренька с пепельными волосами и его спутницы ему не обойтись… не положить конец безобразному и до смешного глупому правлению существа, зовущего себя «богом».

Впереди уже виднелся лик прошлого, о котором он так сожалел — растрескавшиеся колонны, поломанные статуи и мраморные стены замка, что возвышался над бескрайними песками.

Вдруг разум его помутнел, он оступился и повалился на землю. В попытке подняться он потерял последние силы, а вместе с ними и контроль над своим телом. И перед тем, как утонуть во тьме своего сознания, старый герой услышал на его задворках знакомый ненавистный голос: «Хаа-ха-ха-аха-аха-аахахаха!!! ПОЛУЧИЛОСЬ, СТАРАЯ ТЫ МРАЗОТА! Ой, как жалко, да?! Надо было по-хорошему слушаться, а вот теперь уже поздно! Гейм овер, герой…» И Бермунд исчез.

Но тело его содрогнулось и зашевелилось — сначала рука, потом нога, и вот он уже стоял, повернув свою голову в сторону иллюзорного замка. Он сделал шаг, второй, немного криво и как-то даже угловато, будто кукла на веревочках. Постепенно тело набирало скорость, будто привыкая к своим возможностям, и спустя пару секунд оно уже мчалось на огромной скорости, поднимая клубы серого песка.

* * *

Люди довольно упрямые существа, особенно самые старые из них, что уж говорить про героя, который прожил на свете по меньшей мере пару сотен лет.

Мне даже не нужно было пытаться ощутить его ману… я слышал шаги, топот, сопровождаемый грохотом, он приближался слишком быстро и должен был быть здесь уже через минуту. Вскоре я почувствовал и его сердце маны, которое билось прямо как настоящее, но словно в судорогах. Что-то определенно было не так с ним… хотя, меня это не сильно касается. Настроен он был явно враждебно, а я же не боле выслушивать его россказни.

— Марика, будешь держаться подальше от этого буйного старика. Помогай только на расстоянии.

— Поняла. — коротко ответила она, посмотрев в сторону небольшого облачка пыли на горизонте, что постепенно становилось всё больше.

Расстояние между нами стремительно сокращалось, и я начал собирать ману вокруг себя. Из-под земли стали выступать черные рукояти всевозможных клинков, мечей, копий и алебард. Я схватил первый попавшийся двуручник и сжал его покрепче, готовясь встретить героя.

Больно поздно я понял, что двигался старик слишком быстро. Дальше всё произошло как по щелчку пальцев — вот я уже мог во всей красе налюбоваться раздувающимся на ветру безэмоциональным лицом Бермунда, а в следующее мгновение… взрыв.

Стоял оглушительный гул, в ушах звенело. Перед тем, как замок размолотило в клочья я успел откинуть Марику за спину и прикрыться стенкой из черного металла.

Огромные мраморные валуны со свистом летели во все стороны и звонко бились об угловатый барьер. Над нами нависла особенно большая тень, и я успел увидеть лишь летящую в нашу сторону крышу чертовой башни. Хруст, грохот, завеса пыли… полнейший мрак. Все кости были перемолоты, мышцы разорваны, и позабытая уже давно боль вернулась под барханом Срединных земель.